Дмитрий Певцов: «Чем сложней зритель, тем интересней его «брать» и чувствовать, как он откликается».

Эксклюзивное интервью с народным артистом.

• Начну, возможно, с провокационного вопроса.«Ленком»  всегда был брендом,привлекающим тысячи зрителей; это был «знак качества», театр острого, бунтарского слова… Но все больше разговоров о том, что ЛЕНКОМ давно не тот, что театр существует по Горинским лекалам и это у него не очень хорошо получается… Вы по-прежнему на своем месте, в своем театре? ЛЕНКОМ по-прежнему тот?

Дмитрий Певцов: ЛЕНКОМ  стал моим театром в 1991 году, таким он и остался на сегодняшний день: это мой дом родной, моя семья. Все идёт к тому,что меня отсюда  и вынесут когда-то ногами вперёд, это будет честь для меня. Что касается того, что ЛЕНКОМ не тот. Когда я пришёл сюда, здесь работали Абдулов, Пельцер, Леонов, Караченцов, Янковский – плеяда великих артистов, которых выкосило время. Был Горин. Именно поэтому театр не может оставаться прежним. Естественно он другой:  другая энергия; вероятно, иные масштабы личностей на сцене. Но, слава Богу,  у нас есть Инна Михайловна Чурикова, Александр Викторович Збруев, которые несут  груз за всех тех, которые ушли.

ЛЕНКОМ для многих уже не тот? Но  пусть те, кто так считают, посмотрят на себя в зеркало  и скажут:  те ли они, какими они были, когда ЛЕНКОМ был тот? 

Собственно говоря, я думаю, что и Марк Анатольевич  не тот, что 30 лет назад. Он по-другому что -то видит, хотя у него совершенно ясный, четкий ум и удивительное ощущение современности. Он ставит спектакли и неожиданно через три месяца люди начинают смеяться на определенных моментах. Что-то вдруг попадает в актуальное событие, которого еще не было, когда выпускался спектакль.

 Мы все куда-то движемся: люди, театры, искусство. Поэтому ЛЕНКОМ  — это  ЛЕНКОМ. Но он, безусловно, изменился, как и все меняется вокруг нас, как и мы сами меняемся.

• В одном из интервью, посвященном недавнему вашему 55-летнему юбилею, Марк Анатольевич Захаров отметил, что вы именно сейчас стали для ЛЕНКОМа очень важным актером.

Дмитрий Певцов: Если я начну об этом задумываться и  анализировать это, то стану тем, что я больше всего ненавижу: когда для артиста становится главным он сам в искусстве; какой я, как на меня посмотрели и сколько подарили цветов . Мне все равно, насколько я важная фигура здесь или неважная. Если Марк Анатольевич так считает, то это его мнение.

Я работаю в театре с  1991 года, но не стал бы рассуждать о своём месте в ЛЕНКОМе.

 Я понимаю, что на мне завязан ряд спектаклей (и даже без второго состава), ну и что? На моем месте мог  быть и другой актер. У меня в принципе много работы, поэтому я не зацикливаюсь: «Ох, я здесь в ЛЕНКОМе, очевидно, важная фигура».

• Кого Вы считаете крестным отцом в профессии? Ведь до ЛЕНКОМа все-таки была  Таганка…
  

Дмитрий Певцов: Крестным отцом был Роман Григорьевич Виктюк, как это ни странно. Именно в его спектакле «Федра» в театре на Таганке я первый раз почувствовал на профессиональной сцене, что такое власть над зрительным залом.

А что касается Марка Анатольевича, то я всегда об этом говорю: я у него никогда не учился, но  считаю его своим учителем. И часто, когда смотрю другие спектакли или сам играю, то  думаю о том, как  бы Марк Анатольевич на это посмотрел. Пытаюсь смотреть его глазами. И  все эти годы  я нахожусь под могущественным влияниям его отношения к искусству, прежде всего к театру.

И хотя мы в каких-то вещах не совпадаем — это касается отношения к власти, например — нам нечего делить. Мы вместе работаем, занимаемся театром. Я делаю то, что нужно Марку Анатольевичу в его в спектаклях, а это самое главное.

У нас был большой перерыв: по-моему, лет 15 я не участвовал в захаровских премьерах. Но вот уже  2 года, как он выпускает  новые спектакли с моим участием.

На репетициях — полное ощущение, что перед тобой стоит такой сорокалетний хулиган – «Юрий Любимов» в молодые годы. Как он ведёт репетиции! Как он шутит! Как он иронизирует и хулиганит во время репетиционного процесса!! За последнее время я получил две такие роли, которые меня как артиста захватывают. Мне интересно находиться в этой форме, придуманной Марком Анатольевичем,в этом рисунке и выполнять  функцию, заложенную в моих ролях. Я люблю острую форму: мне нравится, когда она на грани актерской органики.

• Не так давно вы вместе с супругой — актрисой Ольгой Дроздовой создали собственный театр: Студию «ПЕВЦОВЪ- театр». В ее труппу входят  вчерашние студенты, которые учились в вашей с Ольгой Мастерской в Институте современного искусства.  «Певчие Дрозды» — так, по-моему, прозвали ваших студентов? Сейчас рождается довольно много  молодых театральных коллективов. А в чем уникальность именно вашего театра?

Дмитрий Певцов: Содержание,о котором я в нашем театре непременно хочу говорить со зрителями в спектаклях, всегда одно — и в этом уникальность: это вера, надежда, добро, радость, любовь. Если этого нет, то не нужно, чтобы ребята выходили на сцену.

И  сам я тоже не хочу играть, если эти несколько понятий не идут телеграммой в зрительный зал. Все наши спектакли основаны на  взаимной любви друг к другу, они на ней замешаны. И мне об этом напрямую говорят зрители, которые смотрят наши постановки. Этого нельзя купить, нельзя специально придумать.  Ребята были  залюблены нами все 4 года во время учебы, вероятно, даже с перебором. И мы продолжаем их любить. В ответ на нашу любовь возникает отблеск или, может быть, частичка их благодарности нам во всех  работах.  А возможно, они начали понимать (особенно сейчас, после окончания учебы), как ценно всем вместе собраться и выйти на сцену. Происходит чудо, потому что они знают, что разбегутся после спектакля, а когда следующий, неизвестно. А  здесь и сейчас они друг друга любят, любят сцену, любят свою профессию, любят свои роли. Я не знаю других таких свободных трупп, где была бы такая атмосфера.

Ольга выработала  аксиому, когда мы их учили. Она сказала: «Мы из вас делаем не артистов, а хороших зрителей». Артистов — как грязи, а вот людей с доброй душой, которых эта профессия не сделала моральными уродами — их очень немного.

И именно поэтому, вероятно, основная идея нашего маленького театра в том, чтобы отдавать любовь и провоцировать людей на любовь, добро, веру, радость,терпение,  смирение. Вот в этом, может быть, и уникальность.

• Расскажите, пожалуйста, о репертуаре вашего театра.

Дмитрий Певцов: Во-первых, это спектакль «Лунин». В главных ролях там — народный артист,  актер театра ЛЕНКОМ Иван Валерьевич Агапов и я.  Спектакль по пьесе Эдварда Радзинского. Автор смотрел два раза и сказал нам, что это лучшая постановка по этой пьесе, которую он видел.

Дальше  «Концерт у моря»,  постановка по мотивам пьесы Арбузова «В этом милом старом доме». Когда я первый раз  увидел спектакль, то хохотал в первом акте,  а второй акт  плакал и сквозь слезы смеялся. Ребята, для которых 50-60-е годы прошлого века вообще непонятно,что такое,  вдруг весь авторский язык с помощью режиссёра Агапова  отдают зрителю  с огромным количеством внутренней радости и трепета. Люди со слезами на глазах, стоя, аплодируют.  63-летнюю бабушку играет 23-летняя девочка. И играет так, что через минуту ты уже не видишь, сколько ей лет. Ты веришь, что это бабушка. А ее театральные внуки, может быть, на год старше её.

Есть у нас совершенно потрясающая постановка под названием «ЧехардажЪ», в которой занято 33 артиста. Ее придумала Ольга Борисовна Дроздова. Спектакль вобрал в себя все  самое лучшее из того, что ребята сделали на первом-втором курсах: этюды, наблюдения за животными, за предметами, пародии, самостоятельно поставленные танцы… Но это не класс-концерт, а законченное действие, потому что там есть сквозной сюжет:некий Художник в поисках своей Музы. Начинается все с массового этюда «Абитуриенты», затем показаны все методы обучения актерству, а заканчивается спектакль классическим чеховским отрывком, где три актера блистательно играют Чехова.  Постановка длится 1 час 50 минут. И первый час ребята  молчат: они не произносят ни слова. Только музыка, жесты, пластика.

Есть спектакль «Нечувствие» по «Трем сёстрам» Чехова с подзаголовком «Кто убил Тузенбаха?». Есть  расхожее мнение об этой пьесе:  что вот бедные, несчастные, «интеллигентные»три сестры, их жизнь давит и глушит.

Но на самом деле, все персонажи пьесы — это сборище эгоистов, где каждый думает только о себе, кроме Тузенбаха. И все они прозевали дуэль, прозевали, что убили человека. Иван Валерьевич Агапов играет Вершинина, я играю Чебутыкина.

Есть у нас спектакль по Шукшину, поставленный по его рассказам. Удивительно добрый спектакль  под названием «Светлые души».

• —Довольно большой репертуар.

Дмитрий Певцов: Да. Частью этого репертуара является и мои музыкальные моноспектакли, замешанные на  попытках разобраться с самим собой: что-то вроде  автобиографии,наблюдая за которой, зритель в какой-то момент (из-за предельной откровенности)перестает думать обо мне,  а  начинает проецировать на себя то, о чем я рассказываю. А поскольку детство, детские грехи, обиды, любовь, взросление,потери, разочарования, смерть — это общечеловеческие вещи, поэтому зрительское внимание в зале совершенно особенное.

• Вы поете уже давно. В свое время вы почувствовали в этом внутреннюю необходимость или это восполнения чего-то, чего не хватает в актерской профессии?

Дмитрий Певцов: Дело в том, что я всегда работал параллельно. У меня всегда идёт параллельная с ЛЕНКОМом жизнь. Но петь я начал только для  того, чтобы научится петь…  Ну, как научился? Я и сейчас учусь.

Но в итоге  моё желание научиться петь привело к тому, что я начал петь везде, где только можно и нельзя, надо и не надо.

Мне это понравилось. К чему я сейчас пришёл? Я уже больше 30 лет в профессии. Как актер наигрался уже всего, удивить меня какой-то ролью  практически невозможно. И в свете моих личностных изменений, у меня давно нет внутреннего желания играть…. Если мне скажут: «Вот ты сейчас сыграешь, и об этом будет писать вся мировая пресса, тебе дадут Оскар» — это просто еще одна роль, которая меня вообще не заинтересует. На сцене театра я — актер в определенной роли — нахожусь в рамках пьесы, режиссуры, персонажа, партнеров, конкретного театра и его стилистики.

Когда я выхожу на сцену с песнями, которые  люблю, содержание которых меня глубоко волнует, к содержанию которых я имею конкретное отношение —  то это общение Дмитрия Певцова со зрителями.

Не  артиста «народного разнородного», а просто человека. С помощью этих песен я общаюсь с людьми. Каждая из композиций становится небольшим спектаклем. Мне последние годы нравится просто разговаривать с людьми  о том, что меня волнует, что  веселит или  сильно бесит. Разговаривать  абсолютно честно и открыто.

• Какой у вас песенный репертуар на ваших концертах?

Дмитрий Певцов: Разный. Есть Вертинский, есть баллады Высоцкого, песни на стихи Арсения Тарковского, А. Вознесенского, Е. Евтушенко, есть песенные шедевры из советского кинематографа и что-то специально написанное для меня. И везде  есть тема, история, которая меня лично, как человека, глубоко волнует.  У нас  нет шоу, никто не летает, девочки в трусах не ходят. Только группа музыкантов, иногда видео и солист. И мы максимально театральным способом разговариваем с людьми на языке образов:  от Дениса Давыдова и Шекспира до Высоцкого, Пахмутовой и Дианы Арбениной.

Высоцкий — это отдельная моя тема,  моя любовь еще с 1981 года. И мне радостно, что были люди, которые изначально были настроены: «Как можно петь Высоцкого после Высоцкого, особенно вот эту песню?». И вдруг те же самые люди говорят: «Слушайте, а можно, и надо, наверное.»

В некоторых песнях я пою просто для Владимира Семеновича. Когда мы исполняем«Коней», то это  объяснение в любви  к Владимиру Семеновичу лично,  я ему лично эту песню посылаю.

У меня много музыкальных программ. И в том числе спектакль «НЕОЖИДАННО 55!». Когда мне исполнилось 55 лет, то был юбилейный концерт. И я понял, что мне нужно сказать спасибо моим дедам, которые оба сгинули в 1937 году с разницей в месяц; бабушкам, которые остались как жены изменников Родины- каждая с двумя детьми; маме, которой скоро будет 91 год и папе — Царствие ему небесное. То есть, мне важно было отдать хотя бы часть той  любви, которое я получил от своих предков. Их фотографии были у меня на экране во время выступления.

• Вы много отдаете со сцены. А получаете обратно?

Дмитрий Певцов: Получаю иногда от зрителей гораздо больше… У меня есть, о чем поговорить внутри каждого отдельного концерта и внутри каждого произведения. И как  это и ни удивительно, но у нас очень мало весёлых песен,  вероятно, недостаточно,чтобы народ веселился.

Да, я знаю законы зрительского внимания: нельзя людей напрягать. И я иногда их расслабляю.

Тем не менее,  у нас  много серьезных музыкальных произведений. В любом случае мы должны вести  зрителя за собой. И вообще: чем сложней зритель, тем интересней его «брать» и чувствовать, как он откликается. В этом смысле в Питере, например, зрители, как правило — это тонкие эстеты. И если ты попал им в сердце, то благодарность будет безграничной. А в Москве более циничный зритель, допустим.

Что касается театра, то там другая история. И для меня здесь есть  один совершенно четкий момент: когда  весь бомонд премьерных спектаклей  уходит, то в театр приходит обычный зритель. И вот тогда постановка, действительно, начинает жить.  Для меня это и называется рождением спектакля: он встречается  с нормальным зрителем, который, к слову сказать, тоже бывает разным.

Например, зритель в понедельник полярно отличается от зрителя  в пятницу: это люди  с разных планет. Даже если представить, что это одни и те же люди.

И это понятно. Работает подсознание: впереди два выходных. Это проявляется в открытости реакций. Когда я смотрю спектакль в воскресенье вечером, который пусть даже меня и захватывает, но умом понимаю: завтра на работу, много  дел. И ещё зрительская реакция удивительным образом зависит от дней зарплаты.

В моих моно-муз-спектаклях я много говорю, но у меня  нет фиксированного текста.  Каждый раз это импровизация. Безусловно, есть тема, но  каждый спектакль  я ориентируюсь на конкретного зрителя.  Я безумно рад, что зритель приходит на мои концерты.  Он голосуют рублем, как бы цинично это ни звучало.

В ЛЕНКОМ приходят не ко мне, приходят в театр. А на мои выступления  приходят конкретно ко мне. 

И я стараюсь не то чтобы угождать, но стараюсь общаться. И пытаюсь сделать так,по крайней мере, чтобы никто не скучал.

• Наверняка было много забавных случаев,связанных со зрительской реакцией.

Дмитрий Певцов: Конечно! Какие-то совпадения, реплики с места. Однажды исполняем песню Высоцкого «Мой друг уехал в Магадан» в Нижнем Тагиле. Вдруг зал начинает хохотать. Чем дальше мы поем, тем больше они смеются. Я не понимаю, в чем дело. Смотрю на музыкантов, но они тоже ничего не понимают. Зал хохочет в голос. Оказалось, что их нижнетагильский мэр всю жизнь мечтал стать губернатором Екатеринбурга. Но все знали, что он будет мэром в Магадане. Все это знали, кроме него самого, пока ему президент сам об этом лично не объявил. И он уехал туда, куда ни за что не хотел.  Все сидящие в зале знали об этой истории. Это было очень смешно.

• Вы несколько лет назад пришли к вере. Об этом говорите со зрителем?

Дмитрий Певцов: Не то, чтобы я много об этом говорил. Но это стало важной частью моей жизни:  Храм Божий и вера.

Я никого не агитирую, но в «Откровениях»  прямо говорю, что  выжил только потому, что я попал в храм.  У меня был период, когда я внутренне просто умирал.

Не знал, зачем я живу (в 2012 году у Дмитрия Певцова трагически погиб старший сын Даниил, которому было 22 года – прим. авт).  Я  искренне разговариваю с людьми. С помощью того, что у меня есть, что меня волнует, радует и беспокоит.  И тема веры, безусловно, для меня важна. Потому что я помню, как первый раз задышал, глубоко вздохнул после похорон сына. Это было в храме после Причастия. Я тогда понял, что за  полгода впервые  глубоко вдохнул воздух. Через год я первый раз засмеялся.

• Вы сказали, что свободу на сцене чувствуете только на своих выступлениях, а в театре ограничены определенными обстоятельствами. А не пробовали себя в режиссуре, которая дает свободу?

Дмитрий Певцов: К этому надо иметь талант. У меня его нет. А вот у моей жены ярко выраженный режиссёрский талант: она парадоксально мыслит. Я  больше режиссёр-редактор: дайте мне отрывок и за две репетиции  я приведу в его в порядок. А вот что-то своё придумать — нет. Я могу исправить то, что мне кажется неправильным: здесь «подколотить», здесь «скрутить», здесь другой краской «подкрасить».  Но придумать от начала до конца что-то самостоятельно я не могу. Ну, не моё это!

• Почему вы с супругой согласились возглавить актерский курс в Институте современного искусства несколько лет назад?Почувствовали, что пришло время и есть чем поделиться?

Дмитрий Певцов: Это предложение совпало тогда с нашей личной ситуацией. Мы всегда думали, что у нас на преподавание нет времени, мы очень заняты. Но жизнь так повернулась. Это ведь очевидно: то, что мы потеряли в лице Дани, восполнилось в другом объекте любви: в наших ребятах.

Все  забывается, когда ты смотришь на зрителей, которые им аплодируют. Не тебе, а им. Вот этой радости у меня в жизни никогда не было. Круче эмоций я не испытывал.

Были, конечно, личные радости: например, рождение ребёнка. Но чтобы вот так… Четыре года они были слепыми котятами, а вот сейчас стоят зрители и со слезами на глазах им (!!!) аплодируют.
Я  на всю жить  запомнил фразу Иоанна Златоуста, в которой, вероятно, и есть суть христианства: «Твоё только то, что ты отдал». И это очень крутые слова.

Беседовала Бердичевская Светлана.